Chapter Text
Война шла не очень хорошо.
На самом деле всё шло из рук вон плохо. Каждый день приносил новые поражения. Их запасы истощались, а войска отступали снова и снова. Лань Ванцзи потерял счёт тому, сколько похорон он посетил за последние два года. Но он тщательно подсчитывал часы, дни и месяцы.
Дни становились всё короче. Он не был уверен, как их адепты смогут пережить вторую зиму на поле боя. И всё же ничего не оставалось, как двигаться дальше.
Поэтому каждое утро Лань Ванцзи просыпался рано. Он облачался в белые одежды своего клана и сражался в очередной битве. После этого он ухаживал за ранеными и распределял их скудные припасы. Закончив со всем этим, он присоединялся к своему брату в шатрах для Совета кланов.
После двух лет борьбы бок о бок с различными главами кланов, он знал их довольно хорошо. Они тоже его знали. Никто из них не ожидал, что он будет выступать во время Советов. Вместо этого Лань Ванцзи позволил себе роскошь молча слушать. Его брат вместе со своими собратьями-главами кланов разрабатывал новые планы сражений, а Лань Ванцзи внимательно слушал.
Но главы кланов стали беспокойными, их внимание блуждало во время Советов.
Никто не осмеливался прошептать правду: мы проигрываем, сильно проигрываем. Но это было написано на их лицах. Даже самые ничтожные пехотинцы и слуги могли это видеть. Каждую неделю поступали сообщения о дезертирстве. Крестьяне бежали из близлежащих деревень, а слуги тихо собирали свои вещи и исчезали в ночи.
К фестивалю Циси правду уже нельзя было отрицать. Кампания Аннигиляции Солнца терпела крах. Это был лишь вопрос времени, когда их силы будут разгромлены.
Сила Вэнь Жоханя казалась безграничной. Было уничтожено бесчисленное количество марионеток, а десятки его солдат пали на полях сражений. Но результаты каждой битвы были бессмысленны. Если их войска убивали людей Вэнь Жоханя, он просто поднимал их как ходячие трупы. Они пытались сжечь как можно больше трупов, но не могли уничтожить их всех. У Вэнь Жоханя были способы заполучить больше тел всякий раз, когда его запасы заканчивались.
Победа над таким врагом была невозможна, и Лань Ванцзи понимал это. Но хотя он отчаянно искал решение, найти его так и не смог. Во время встреч главы кланов казались одинаково беспомощными. Никто не подготовил свой народ к такому типу войны. Десять лет назад сражение с человеком, который воскрешал мёртвых, было бы немыслимо. Ни один глава клана не подготовил мер противодействия для такого врага.
Лань Ванцзи так и не узнал, кто первым произнёс имя Старейшины Илин. Но уже через несколько часов это имя, казалось, слышалось повсюду. Солдаты бормотали его, сжигая дневных мертвецов. Слуги шептались о нём, убирая со столов после очередного бесплодного совещания. На следующий день заклинатели и главы кланов уже открыто произносили это имя.
Не попросить ли нам Старейшину Илин о помощи? На кого ещё можно надеяться, чтобы победить Вэнь Жоханя? Если мы не можем противостоять его злым уловкам, не следует ли нам обратиться за помощью к бессмертному?
Лань Ванцзи слушал всё это с растущим чувством тревоги.
Мало что было известно о бессмертных, живущих в их землях. Их было не так уж много. Большинство из них, как Баошань Саньжэнь, ушли из мира много веков назад. Они укрылись на отдаленных горных вершинах, обучая избранную группу заклинателей. И они никогда не вмешивались в политику.
Старейшина Илин не был исключением. Но он был, безусловно, самым молодым из бессмертных. Он обрёл бессмертие — так говорили — менее десяти лет назад. И пока его могли найти те, кто искал его. Он поселился в Могильных Курганах, менее чем в ши ходьбы от Илин.
Но мало кто из заклинателей осмеливался обращаться к нему. Ходили слухи, что он жил на горе, сложенной из трупов. Как и Вэнь Жохань, он знал мерзкие секреты воскрешения мёртвых. Он, к тому же, использовал трупы в качестве слуг и рабов. Поговаривали даже, что Старейшина усовершенствовал метод контроля энергии затаённой злобы. Он не просто поднимал трупы. Духи и демоны ещё и выполняли его приказы.
К глубокому облегчению мира совершенствования, он, похоже, предпочитал одиночество... за некоторыми исключениями. Странствующие заклинатели утверждали, что он взял с собой горстку учеников. И время от времени десятки измученных крестьян могли просить его о помощи после суровой зимы. Те, кто входил во владения Старейшины, исчезали за защитными барьерами Курганов.
Они появлялись позже — по-прежнему живые, как шептались жители деревни, — чтобы торговать на рынках от имени Старейшины. Но его последователей было относительно мало. Сколько бы душ он ни забрал, он никогда не общался с внешним миром. Он никогда не разговаривал с главами кланов, а тем более не появлялся на Советах Кланов.
Говорили, что его сила велика. Вне всякого сомнения, он был бессмертным и когда-то был заклинателем. Никто, казалось, не помнил ни его имени, ни принадлежности к какому-нибудь клану. Содрогаясь от слухов о его способностях, мир совершенствования всегда был благодарен за его безразличие.
Лучше всего, - пробормотал однажды дядя, - не привлекать внимания такого существа. Оставить его на тех покинутых землях и с его проклятым народом. Пусть бессмертные медитируют в тишине и одиночестве.
Лань Ванцзи позволил имени — Старейшина Илин — осесть у него на языке. Но он не произнёс его вслух и наблюдал за своим братом, пока главы кланов спорили.
Их силы были истощены, а Вэнь Жохань с каждым днём становился всё сильнее. Если бы они проиграли войну — а теперь было ясно, что они проиграют, — мир совершенствования будет поглощён Орденом Вэнь. Все заклинатели будут или мертвы, или будут носить гербы Вэнь.
Им повезёт, если они переживут зиму. Если им каким-то образом удастся продержаться до весенней оттепели, Лань Ванцзи понимал, что к лету мир совершенствования всё равно будет вынужден сдаться. Им придётся умолять Вэнь Жоханя о мире на любых условиях, а Вэнь Жохань не был известен своим милосердием.
Когда-то это было немыслимо: обращаться к Старейшине Илин, умолять его использовать свои нечестивые приёмы в их интересах. Теперь же это стало неизбежным.
Лань Сичэнь выглядел усталым и смирившимся. Но когда главы кланов провели голосование — должны ли мы отправить письмо Старейшине с просьбой о помощи? — результат был единодушным. Письмо Старейшине было составлено и отправлено в течение нескольких часов.
Два дня спустя пришёл ответ в виде призрачной чёрной бабочки. Она опустилась на стол в военном шатре, а затем развернулась в запечатанный свиток. Послание было коротким, но ёмким.
Я прибуду лично. Все главы кланов должны присутствовать. Каждого главу клана должен сопровождать его наследник и первый ученик.
Он назвал дату проведения Совета - через две недели. Не было ни постскриптума, ни приветствия, ни заключительного слова.
Письмо переходило из рук в руки. Каким бы кратким оно ни было, оно было разобрано до словечка. Старейшина не обещал своей помощи, и многие главы кланов сочли это дурным предзнаменованием. Его требование - присутствие самых уважаемых и влиятельных членов каждого клана, было не менее тревожным.
Но было слишком поздно отзывать послание. Они не могли уклониться и попытаться избежать условий Старейшины. В письме говорилось, что он приедет лично. Он сам поговорит с главами кланов.
Лань Ванцзи слушал, как главы строили планы на случай непредвиденных обстоятельств. Они бурно обсуждали и выдвигали дикие предположения из ответа Старейшины, гоняли письмо туда-сюда, чтобы найти в нём подтверждение своим теориям.
Когда настала его очередь изучать письмо, Лань Ванцзи бросил на него равнодушный взгляд. Почерк был на удивление плохим. Кто бы ни был ответственен за уроки каллиграфии Старейшины, он явно плохо справился со своей работой.
Но, возможно, у него вообще никогда не было таких уроков. Некоторые утверждали, что Старейшина был сыном бродячего заклинателя. Другие говорили, что он вообще не человек, а демоническое существо, маскирующееся под заклинателя. Ни один заклинатель, вроде бы, не встречался с ним и не вернулся потом, чтобы рассказать об этом. Если и существовал учитель, ответственный за воспитание и образование Старейшины, то он или она никогда не заявляли об этом.
Лань Ванцзи отложил письмо в сторону и постарался выбросить его из головы. Его ожидания от этой встречи были невелики. Но когда в тот вечер они разговаривали наедине, его брат был настроен сдержанно-оптимистично.
- Он никогда раньше не посещал ни одного политического собрания, - Лань Сичэнь задумчиво нахмурил брови. - Я не думаю, что он взял бы на себя труд приехать сюда только для того, чтобы сказать нам, что он отказывается предложить свою помощь.
Лань Ванцзи согласился с этим утверждением, кивнув.
Но зачем Старейшине нужно быть таким уклончивым? Почему он отказывается обсуждать этот вопрос в письме? Почему он отказывается даже от самого маленького обязательства: Если мы сможем прийти к подходящему соглашению, я готов вам помочь?
- Возможно, он боялся, что письмо перехватят, - в голосе его брата звучало сомнение.
Лань Ванцзи знал, что это маловероятно. Первое письмо было написано рукой Не Минцзюэ. На ответ был наложено заклятие, и никто, кроме Ни Минцзюэ, не мог сломать печать свитка. Как можно было перехватить такое послание?
На это у его брата не было ответа. Но тайна свитка его не беспокоила. Он приберёг своё беспокойство для его содержания.
- Конечно, я понимаю, почему он хочет, чтобы присутствовали главы кланов, - Лань Сичэнь некоторое время изучал стол. - Но я не понимаю, почему он хочет, чтобы там были наши наследники и первые ученики.
Его брат был не одинок в своих опасениях. Полдня было потрачено впустую на обсуждение этого вопроса. Некоторые главы кланов опасались, что Старейшина намеревается расправиться с ними одним махом. Возможно, бормотали они, возможно, он всё-таки на стороне Вэнь Жоханя.
Другие были настроены более оптимистично. Может быть, говорили они, Старейшина хочет присмотреться, понять какова наша настоящая цена. Возможно, он захочет посмотреть, достойны ли самые могущественные заклинатели этой эпохи его помощи.
Несколько ораторов предположили, что Старейшина, возможно, планирует захватить заложников или слуг. Но это казалось маловероятным.
После того, как о существовании Старейшины стало известно многим, несколько небольших кланов попытались завоевать его дружбу. Они предложили ему учеников и слуг. Но их предложения были холодно отвергнуты. Старейшина принял в свой клан несколько странников, это правда. Он приютил бродячих заклинателей и сирот. Но он не принимал посланников от кланов.
Лань Сичэнь предположил, что он мог передумать. Может, теперь он желал более тесных отношений с кланами. Но не было никакого смысла теоретизировать о том, что может сделать бессмертный. Они не могли даже предположить, чего хочет, планирует или во что верит такой человек. В любом случае, такие вопросы не касались Лань Ванцзи. Его единственной обязанностью было сохранить жизнь своим собратьям-ученикам до прибытия Старейшины.
Иногда ему это удавалось. А бывали дни, когда он терпел неудачу. Но их силы боролись и сражались, и большинство выжило в течение следующих двух недель. В назначенный день был возведён большой шатёр, в котором укрылись главы кланов и их наследники. Когда наступил назначенный час, все были готовы.
Лань Ванцзи сидел на одном из главенствующих мест в шатре, слева от своего брата. Не Минцзюэ сидел справа от его брата. Не Хуайсану и первому ученику клана Не поставили стулья рядом.
В другом конце шатра рядом с Цзинь Гуаншанем сидели его сын и племянник. Цзян Ваньинь беспокойно ёрзал, его сестра сидела с одной стороны, а его первый ученик - с другой. Остальные главы кланов расположились по всему шатру в порядке старшинства. Их наследники и избранные ученики теснились вокруг них.
Не Минцзюэ было что сказать, наедине, разумеется, об их внезапном появлении. В течение нескольких месяцев несколько глав кланов явно не принимали участия в военных действиях. Они появлялись только на Советах Кланов и исчезали, когда начинались кровопролитные бои. Теперь же они явились, чтобы взглянуть на Старейшину Илин, удобно забыв принять участие в дневных сражениях.
Лань Ванцзи тоже это заметил. Он стиснул зубы.
Он не мог винить Цзян Яньли или Не Хуайсана, они хоть и занимали высокое положение, но их совершенствование было слабым. Было бы глупо с их стороны рисковать приближаться к полю боя. Были и другие: немощные или пожилые главы кланов, едва способные поднять свои мечи. Но многие лица в палатке были молоды и энергичны, однако они не внесли в военные действия никакого вклада.
Вчера вечером Не Минцзюэ ворчал по поводу прибытия изысканной кареты Цзинь Гуаншаня. Он отметил, что Цзинь Гуаншань никогда не пропускал ни одного Совета Кланов или вечеринки. Однако, у него всегда находились оправдания тому, почему он был "нужен в Ланьлине" во время самых кровопролитных сражений.
Не Минцзюэ наблюдал, как мужчина вылезает из своей кареты, сияя и кивая своим собратьям-заклинателям. Он так крепко сжал свою кисточку для каллиграфии, что она переломилась пополам.
Во время их короткой встречи на улице, Цзинь Гуаншань не сделал ничего, чтобы умерить свой нрав. Лань Ванцзи и сам видел, что Цзинь Гуаншань был самодовольно рад возможностью поговорить с бессмертным. Тот факт, что его собственные войска практически не внесли вклад в военные действия, казалось, не тяготил его совесть.
Лань Сичэнь потратил половину утра, пытаясь успокоить Не Минцзюэ. Затем ему пришлось потратить ещё полши на то, чтобы успокоить своего «вспыльчивого» брата.
Сейчас не время для ссор, - проворчал он. - Мы должны выступить единым фронтом, когда прибудет Старейшина. Ванцзи, я знаю, что нас всех раздражает Глава Ордена Цзинь. Но, пожалуйста, постарайся пока потерпеть.
Лань Ванцзи согласился придержать язык, и Не Минцзюэ сделал то же самое. Главы кланов, выстроившиеся в соответствии с рангом и старшинством, тоже явно почувствовали серьёзность момента. Они устроились на удивление без особых разногласий. Даже Цзинь Гуаншань воздержался от колкостей в сторону других.
Затем они стали ждать. И ждать. И ждать.
Лань Ванцзи следил за движением солнца, пока их гости беспокойно переговаривались внутри шатра. Старейшина предупредил, что прибудет рано. Но утро угасло, туман рассеивался вместе с нарастающей жарой. И вот, когда солнце достигло горизонта, шелка, закрывавшие дверь шатра, были откинуты в сторону.
Старейшина прибыл без предупреждения, появившись сразу внутри, за ним тянулись густые завитки тёмной энергии. Слуги снаружи, которым было поручено объявить о его прибытии, бросились за ним. На их лицах был ужас и недоумение, они каким-то образом пропустили его приближение.
Шатёр был полон праздного шёпота и непринуждённых разговоров. Но когда появился Старейшина, внутри воцарилась полная тишина. Половина гостей напряглась, и Лань Ванцзи задался вопросом, ожидали ли они вообще появления этого человека.
Сама его внешность шокировала. Старейшина был молод или достаточно силён, чтобы сохранить мальчишеское лицо даже в старости. Лань Ванцзи внимательно наблюдал за ним.
Если бы Старейшина не был заклинателем, он бы предположил, что этому человеку чуть за двадцать. Но среди заклинателей возраст никогда нельзя было легко определить. В любом случае, у Старейшины было крепкое, молодое тело. Цвет его лица был безупречным, без морщин. У него была размашистая походка, и он ворвался с весёлой небрежностью. Тёмными и внимательными глазами он оглядывал шатёр, и его губы изогнулись в еле заметной насмешливой улыбке.
- Не вставайте из-за меня! - он опустился в кресло, который ему подал побледневший слуга.
Никто, конечно, этого и не сделал. Некоторые из глав кланов уставились на него, словно окаменев и не в силах пошевелиться. Другие — как Лань Сичэнь и Не Минцзюэ — явно пытались разобраться в ситуации.
Старейшина прибыл один, без учеников или сопровождающих. Меча при нём не было, только флейта, заткнутая за пояс. Ткань его чёрных одежд была хорошего качества, но сами одежды были простыми и без украшений. Он выглядел не более чем зажиточным бродячим заклинателем.
Его внешний вид мог быть обезоруживающе простым, но от его тела исходила невероятная сила. Это было головокружительно, и на мгновение Лань Ванцзи почувствовал лёгкую тошноту. Он взглянул на своего брата и увидел, что брови Лань Сичэня сошлись вместе. Цзян Ваньинь выглядел бледным, и даже Цзинь Гуаншань на мгновение оцепенел.
При появлении Старейшины никто не встал. Но при звуке его голоса — тягучего и сардонического, со слабым отзвуком силы — присутствующие вскочили на ноги.
Лань Ванцзи встал и присоединился к ним, когда они преклонили колени перед Старейшиной. Такое почтение раздражало. Не Минцзюэ плотно сжал челюсти, и он явно презирал коленопреклонение перед этим человеком. Но Старейшина был бессмертным, и они просили его о помощи. Встать на колени было необходимо.
Они должны продемонстрировать своё смирение, и Лань Ванцзи знал, что ему следует опустить глаза. И всё же он поймал себя на том, что украдкой поглядывает в сторону Старейшины. Мужчина плюхнулся в кресло и лениво облокотился на подлокотник. Он снял флейту с пояса и вертел её между пальцами. От каждого его жеста веяло наглостью, и он закатил глаза, когда они опустились на колени.
- Да, да, - Старейшина махнул рукой, - я чувствую себя очень польщённым и уважаемым. Ради всего святого, вставайте. Я позвал вас сюда не для того, чтобы вы лизали мне сапоги.
Они молча вернулись на свои места. Слуга робко проскользнул вперёд с чашкой их лучшего чая. Он был свежим и дымящимся, но Старейшина окинул его презрительным взглядом.
- Что такое? - он издал ещё один саркастический смешок. - Здесь нет вина? Надеюсь, что ваше положение не настолько отчаянное!
Лань Ванцзи прикусил язык и впился ногтями в ладонь. Он испытывал сильное искушение встать и отчитать Старейшину за его бесстыдную просьбу. Едва пробил полдень, и никому, кроме Цзинь Гуаншаня, не пришло бы в голову пить вино в такую рань. Отказаться от чая и потребовать вместо него вина было вопиющим нарушением этикета.
Но он заставил себя оставаться неподвижным. Он считал свои вдохи.
Служанка споткнулась, спеша принести Старейшине их лучшее вино. Она предложила ему чашу, но Старейшина не принял её. Он взял кувшин и отпил прямо из него. Затем он снова махнул рукой.
- Всем, кто не является главой клана, или наследником, или первым учеником, лучше уйти. Иначе вы только запутаете меня.
Никто не посмел ему возразить. Слуги, сопровождающие и младшие ученики поспешно удалились. Вернее, они чуть не перелезали друг через друга, так торопились исчезнуть. Лань Ванцзи почувствовал, как снова стиснул челюсти.
Не Минцзюэ едва не раскрошил зубы. Но Лань Сичэнь сумел сохранить вежливое выражение лица, пока Старейшина допивал остатки своего вина.
- Теперь главы кланов должны назвать себя и людей, которых они привели с собой.
Старейшина наклонился вперёд, положив руки на колени, и улыбнулся собравшимся. Это не была дружелюбная или приветливая улыбка. Это была улыбка человека, который знал, что держит в руках хлыст. Лань Ванцзи оторвал взгляд от Старейшины на какое-то время, успев осмотреть шатёр.
Не Минцзюэ был не единственным заклинателем, которого явно возмутила властная манера Старейшины. Но они были просителями и не в том положении, чтобы оскорбляться. Лань Ванцзи наблюдал, как на их лицах проявляется ярость, а затем видел, как каждый глава клана подавляет свой гнев.
Лань Сичэнь начал представление, его интонации были совершенно спокойными. Он назвал себя и своего брата: Лань Ванцзи, предполагаемый наследник и Первый ученик Гусу Лань.
Лань Ванцзи почувствовал, когда взгляд Старейшины тяжело остановился на нём. Но Цзинь Гуаншань, который никогда не упускал возможности услышать собственный голос, воспользовался случаем, чтобы представить свою семью. Не Минцзюэ и Цзян Ваньинь последовали его примеру.
При других обстоятельствах знакомство могло бы затянуться надолго. Лань Ванцзи вытерпел десятки встреч с бесконечными разговорами: похвалы за достижения, вежливые отказы, взаимные комплименты. Такие представления всегда были утомительными и отнимали много времени.
Но Старейшина никому не делал комплиментов и, в свою очередь, не искал похвалы. Никто из присутствующих, казалось, не был настолько глупым, чтобы хвастаться своим мастерством перед бессмертным. Так что знакомство завершилось с поразительной быстротой.
Старейшина слушал молча, внимательно изучая каждое лицо. Затем, когда последний глава клана закончил, Старейшина откинулся на спинку кресла.
- Очаровательно, - он задумчиво покачал кувшином с вином, а затем сделал ещё один глоток. - Простите меня, если я забуду ваши имена уже через пять минут. Боюсь, я склонен к такому.
Никто не осмелился ответить. Но Лань Ванцзи видел, как несколько глав кланов, в частности Цзинь Гуаншань, ощетинились. Они не привыкли, чтобы ими пренебрегали.
Старейшина не спеша допил вино. Закончив, он отбросил в сторону пустой кувшин и оглядел зал.
- Порадуйте меня на минутку, - его голос был приятным и томным. - У меня есть несколько вопросов. Конечно, до меня доходили слухи, но я предпочитаю проверять факты.
Лань Ванцзи увидел, как его брат слегка напружинился. Его собственное тело напряглось в тревожном ожидании, пока взгляд Старейшины блуждал от лица к лицу.
- Кто из вас самые сильные заклинатели?
В другое время, возможно, раздался бы шум голосов. Десятки заклинателей скромно похвалили бы своих собратьев, а затем с гордостью заявили бы о своих собственных достижениях. Но сегодня в зале было тихо.
Старейшина откинул голову назад и рассмеялся.
- Боже мой! Мы очень скромные, да? - он улыбнулся, показав удивительно белые зубы.
Лань Ванцзи не сводил глаз с лица Старейшины, вглядываясь в каждую чёрточку.
Он был, Лань Ванцзи был уверен, что многие с этим согласятся, красивым мужчиной. От его облика веяло чем-то магнетическим. У Старейшины были тонкие черты лица, изящные пальцы и длинные ноги, тёмные и выразительные глаза. Он излучал силу с каждым вздохом.
И всё же в его манерах было что-то такое, что не понравилось Лань Ванцзи. Он был дерзок, это правда, но это было пустяком. Влиятельные люди часто ведут себя чванливо, и не было никаких причин, почему Старейшина должен вести себя иначе. Предполагалось, что бессмертные должны быть выше такой мелочности. Но, возможно, бессмертные были всего лишь людьми в общем и целом, с теми же недостатками и слабостями.
Старейшина перекинул ногу через край кресла, откинув плащ, подшитый красным шёлком, открывая тёмные брюки для верховой езды. Его взгляд был сардоническим, когда он смотрел на своих просителей. Лань Ванцзи это не смутило. Что его беспокоило, так это задумчивый блеск в глазах Старейшины. Этот человек пришёл с какой-то целью. Лань Ванцзи не был уверен, что кому-нибудь из присутствующих она понравится.
- Давайте посмотрим, - Старейшина постучал себя по подбородку, словно в раздумье. - Я много слышал о главе Ордена Лань и его брате. Я слышал о Главе Ордена Не и Главе Ордена Цзян.
Он продолжил, назвав полдюжины учеников. Старейшина указал на каждого по очереди. Затем он развёл руками.
- Можно ли с уверенностью сказать, что я назвал самых способных людей? - он улыбнулся, полный медовой сладости. - Я кого-нибудь пропустил?
Те, кого не назвали, скривились, но не протестовали.
Старейшина действительно назвал десять заклинателей, которых обычно считали самыми одарёнными. Он назвал тех, у кого было самое сильное золотое ядро. Эти заклинатели были хорошо известны своим владением мечом, своей учёностью, своей доблестью в бою. Поэтому собравшиеся выразили своё согласие тревожным ропотом.
- Очень хорошо, - Старейшина хлопнул в ладоши. - Теперь, давайте сделаем это быстро. Все, кто женат или помолвлен, встаньте.
Это была в высшей степени странная просьба. От удивления собравшиеся на несколько секунд застыли. Но постепенно половина шатра поднялась на ноги.
Лань Ванцзи наблюдал за лицом Старейшины, когда тот оценивал результаты. Около двух третей глав кланов поднялись. Но большинство наследников и учеников остались сидеть. Старейшина изучал каждого, кто остался сидеть. Большинство, как заметил Лань Ванцзи, пытались избежать его взгляда.
Когда настала его очередь, Лань Ванцзи упрямо уставился на него в ответ. Старейшина, казалось, отметил это. На мгновение его взгляд стал почти весёлым. Он имел наглость подмигнуть Лань Ванцзи. Затем его внимание скользнуло влево, минуя Не Хуайсана и Цзинь Цзысюня.
Лань Ванцзи уставился в пол, смущённый и озадаченный.
- Чудесно, - Старейшина жестом велел им снова сесть. - Спасибо за ваше терпение.
Все опустились на свои места. Лань Ванцзи видел, как несколько гостей обменялись недоумёнными взглядами. Через мгновение Цзинь Гуаншань натянуто усмехнулся.
- Старейшина Илин застал нас врасплох! - он погладил бороду. - Я думал, мы собирались обсудить военные вопросы. У вас есть что-то ещё на уме?
Старейшина, казалось, не обратил на это внимания. Он встал со своего кресла и присел на корточки возле шкафчика, где слуги хранили закуски и напитки. Старейшина порылся в нём, отодвигая предметы в сторону. Там были блюда с сухофруктами и орехами, но Старейшине они были не интересны. Он достал ещё один кувшин вина и откупорил его, расхаживая по залу.
- Ай, ваша маленькая война не так уж важна!
Гости зашипели друг на друга в глухом негодовании, а Старейшина тихо рассмеялся.
- Ах, извините. Это очень важно для вас и для крестьян, которых убивают Вэнь. Но тут особо нечего обсуждать.
Он ткнул пальцем в карты, разложенные на столах. Затем отодвинул в сторону несколько маркеров, разрушив диаграмму, которую Не Минцзюэ создавал всё утро. Кулаки Не Минцзюэ сжались. Лань Сичэнь успокаивающе положил руку ему на плечо.
- Вы хотите смерти Вэнь Жоханя, - лениво продолжил Старейшина. - Вы хотите, чтобы его марионетки-трупы были уничтожены. Вы хотите, чтобы его залы были сожжены дотла, а его солдаты растерзаны и молили о пощаде. Я ничего не упустил?
Он говорил так, словно составлял список вещей, которые нужно купить на рынке. Лань Ванцзи наблюдал, как его брат, подобно Цзинь Гуаншаню, натянул на лицо наигранную улыбку.
- Старейшина прав, мы бы хотели видеть низложение Вэнь Жоханя, - голос его брата был мягким. - Мы, конечно, хотели бы найти способ противостоять методам совершенствования, которые он использует. Если бы вы могли поделиться своей мудростью по этому вопросу, мы были бы вам очень признательны.
Старейшина рассмеялся, сделав очередной глоток вина.
- О, небеса, - он провёл рукой по губам, вытирая капли вина, - я не уверен, что у меня есть какая-то мудрость, которой я мог бы поделиться. Но я тоже хотел бы видеть, как его свергнут. Он стал очень надоедливым!
Лань Ванцзи показалось, что все собравшиеся в шатре резко выдохнули. Плечи расслабились, руки разжались, глаза заблестели. Несколько глав кланов с облегчением кивнули друг другу. Значит, Старейшина не был другом Вэнь Жоханя. Он явился сюда, чтобы предложить помощь. А это, казалось, говорили их кривые улыбки, стоило некоторого унижения.
- Итак, вы хотите его смерти, - Старейшина махнул рукой. - Это прекрасно. Вы хотите, чтобы все, кто сражался под его знамёнами, были мертвы. Не спорю.
Он сделал паузу. Его тон слегка понизился.
- Мы не собираемся убивать крестьян или не-заклинателей, которым не повезло родиться с фамилией Вэнь, - он прошёлся взглядом по каждому главе клана по очереди. - Но на остальное я согласен.
На остальное я согласен. Он говорил так, как будто всё было так просто. Словно собравшимся главам кланов всего-то нужно было согласие Старейшины, и их враги падут.
Несколько гостей оживились. Но Лань Ванцзи увидел на лицах нескольких человек то же беспокойство, что чувствовал он сам. Победа не могла быть такой простой.
Его сомнения быстро оправдались. Старейшина поставил кувшин с вином и повернулся, чтобы осмотреть зал.
- Итак! - он выдал ещё одну острую, как нож, улыбку. - Что вы дадите мне взамен?
Позже Лань Ванцзи понял, что главы кланов, вероятно, планировали такие переговоры. Но мысль о торге никогда не приходила ему в голову. Если Старейшина соизволит появиться, Лань Ванцзи ожидал, что он предложит помощь из чистого альтруизма.
Бессмертные считались лучшими и благороднейшими из всех заклинателей. Существование Старейшины и его методы совершенствования, безусловно, бросали вызов этой вере. И всё же Лань Ванцзи считал, что любой заклинатель, достигший бессмертия, должен быть движим благожелательностью и чувством справедливости.
Но Старейшина оглядывал шатёр с каким-то весёлым ожиданием. Казалось, он ждал встречного предложения, взятки, подношения. Дыхание Лань Ванцзи перехватило в горле.
Он не годился на роль Главы Ордена. Лань Ванцзи всегда знал это и благодарил небеса за то, что его брат родился первым. Он не мог делать то, что делал его брат - вести переговоры с упрямыми политиками. Всё, что он мог сделать, это попридержать язык и не бросить тут же вызов Старейшине. Но даже это он делал скорее ради брата, чем ради себя.
Однако было трудно подавить свою ярость. Отказ в помощи во время кризиса, требование чего-то столь грубого, как оплата, всё это должно быть осуждено. Старейшину следует публично пристыдить за то, что он торгуется из-за человеческих жизней. Лань Ванцзи почувствовал, как его лицо вспыхнуло от гнева.
Но Лань Сичэнь не дрогнул. Когда он заговорил, его голос звучал совершенно спокойно.
- Как вы можете себе представить, наша казна сильно истощилась из-за войны, - он одарил Старейшину вежливой, печальной улыбкой. - Но если вы скажете нам, что вам нужно...
Старейшина поднялся и сел на край стола. Он не обращал внимания на то, что карты под ним смялись.
- Ни денег, - жёстко сказал он, - ни золота или серебра. Ни риса, ни соли, ни свиней. У меня всего этого достаточно. У вас может быть слишком много денег, понимаете ли.
Его взгляд с презрением задержался на золоте и шелках Цзинь Гуаншаня.
Лань Ванцзи скорее почувствовал, чем услышал одобрительное фырканье Не Минцзюэ. Старейшина вызвал много недовольства во время своего вступления. Но Лань Ванцзи знал, что этим замечанием он развеял зарождающуюся неприязнь. Во всяком случае, это касалось Не Минцзюэ.
Старейшина лениво болтал ногами. Он выглядел так, словно торговался о цене на редиску, а не о судьбе мира совершенствования.
- Что ещё вы можете предложить?
- Мы готовы предложить довольно много в обмен на поражение Вэнь Жоханя, - признался Лань Сичэнь. - Но, боюсь, мы не знаем, чего желает такой бессмертный, как вы. Пожалуйста, подскажите нам.
Лань Ванцзи, сузив глаза, наблюдал за Старейшиной.
Он не мог себе представить, какая польза бессмертному от золота или серебра. Бессмертный даже в пище не нуждается. Он мог практиковать инедию веками, живя за счёт своей мощной ци. Конечно, даже бессмертным нужны были кров и одежда. Но потребности Старейшины в этом уже были удовлетворены. Многие кланы, включая Лань, ежегодно присылали дань.
Считалось вежливым предлагать бессмертным ткань, чернила, книги. Некоторые кланы даже предлагали шелка, меха или дорогие лекарственные травы. Бессмертные достигли цели, к которой стремились все заклинатели. Они заслуживали почтения и материальной поддержки.
В случае со Старейшиной дань была также тонкой взяткой. Публично главы кланов осуждали его неортодоксальное совершенствование. Но в частном порядке Лань Ванцзи знал, что они вынашивают планы сделать его своим союзником. Щедрые подношения, таким образом, служили просьбой: Откройте свои врата, удалите свою защиту и обучите наших учеников. Они также были мольбой: Если вы не хотите делиться своей силой, то не трогайте наши земли. Не используйте свои способности, чтобы причинить нам вред. Мы воздадим вам должное, если вы не будете нас тревожить.
Лань Ванцзи с трудом подавил желание беспокойно поёрзать. Что бы ни побудило глав кланов послать дань уважения, дары были преподнесены. Так что Старейшине вряд ли могло потребоваться больше денег или припасов. Ему не нужен был ни скот, ни урожай. Что же тогда он намеревался потребовать в качестве компенсации?
Старейшина, казалось, и сам обдумывал этот вопрос. Его губы дрогнули, и он громко рассмеялся.
- Раньше вы пытались прислать мне наложниц, - он погрозил пальцем главам кланов. - Помните? Это было очень забавно!
В его голосе звучало искреннее веселье. Но Лань Ванцзи почувствовал, как в шатре нарастает напряжение.
Лань Ванцзи не слышал об этом. Несколько глав кланов, однако, выглядели откровенно запаниковавшими. Их лица побледнели. Лань Ванцзи понял, что это они, должно быть, посылали такие постыдные подношения, и бросил на них пронзительный взгляд.
- Я слышал, что эти подношения были отвергнуты, - тон Не Минцзюэ был резким. - Теперь у вас появился к ним интерес?
Он посмотрел на Старейшину, сурово нахмурившись. На его лице не было и следа вины. Но значит, Не Минцзюэ не мог быть вовлечён в такие планы. Лань Ванцзи не мог представить, как тот входит в гостиную, где находится наложница, не говоря уже о том, чтобы купить её в подарок.
- Нет, нет, - Старейшина усмехнулся. Он подтянул ногу, поставив грязный сапог на поверхность карты.
Лань Ванцзи едва удержался от искушения передёрнуться. Такое безрассудное пренебрежение важными бумагами заслужило бы суровое наказание в Облачных Глубинах. Но они были не в Облачных Глубинах, и у него не было полномочий наказывать бессмертного. Поэтому он сжал руки в кулаки в рукавах и промолчал.
- Мне просто интересно, почему эти подарки прекратились! - Старейшина склонил голову набок. - Неужели у вас закончились привлекательные молодые мужчины и женщины, готовые разделить ложе со Старейшиной?
Несколько глав кланов повернулись друг к другу. Они обменялись многозначительными взглядами.
- В клане У есть немало прекрасных куртизанок, - нерешительно заметил глава клана У, - если Старейшина пожелает.
И сразу же будто прорвалась плотина. Другие главы кланов подались вперёд, и, перекрикивая друг друга, предлагали своих куртизанок. Цзинь Гуаншань громко заявил, что лично осмотрит бордели Ланьлина.
- Я найду самых красивых и умелых проституток для Старейшины, - заявил он тоном человека, приносящего благородную жертву.
На этот раз Не Минцзюэ не потрудился скрыть своё фырканье. Однако никто, кроме Лань Ванцзи, казалось, этого не заметил. Дюжина человек гомонила одновременно, жадно ухватившись за очевидный интерес Старейшины.
Но Лань Ванцзи с первого взгляда понял, что Старейшине на самом деле это неинтересно. Он слушал весь галдёж с сардонической ухмылкой. В его глазах было презрение, и Лань Ванцзи почувствовал, как у него засосало под ложечкой.
Целью этой встречи было завоевать расположение Старейшины. Чтобы достичь этой цели, Лань Ванцзи ожидал, что главы кланов продемонстрируют свою силу и добродетель. Он думал, что они покажут, что достойны помощи Старейшины, что их дух чист, а идеалы благородны.
Глядя в тёмные глаза Старейшины, Лань Ванцзи понял, что они потерпели неудачу.
Их войска сражались упорно. Многие ученики были жестоко убиты. Другие получили необратимые травмы. Они никогда больше не возьмут в руки меч, и теперь стали скорее обузой для своих кланов, чем ценностью.
Если ничего не предпринять, выжившие падут перед Вэнь Жоханем один за другим. Все кланы будут уничтожены, мир совершенствования объединится под тираническим правлением Вэнь Жоханя. Само их существование было поставлено на карту. Главы кланов должны были обратиться к Старейшине с почтением и достоинством. Они должны были спокойно изложить свои планы и обсудить запрашиваемую компенсацию.
Вместо этого половина из собравшихся слишком легко называла проституток и куртизанок. Лань Ванцзи почувствовал, как к горлу подступает желчь. Было очевидно, что большинство глав были уж очень хорошо знакомы с такими людьми. Они так споро старались продать их Старейшине.
Он едва ли мог винить Старейшину за его презрительную ухмылку, пока его глаза блуждали по залу. Когда его взгляд упал на Лань Ванцзи, ухмылка стала ещё шире. Лань Ванцзи почувствовал проявившееся беспомощное негодование на своём лице и попытался придать своему лицу нейтральное выражение.
Глава клана Чэнь открыл рот.
- И, конечно, - проговорил он, перекрывая пышные описания местных борделей главой клана Чжоу, - если у вас появится желание жениться, моя старшая дочь...
Но он так и не закончил свою фразу. Теперь глава клана Чжоу поспешил прервать его.
- Конечно! - глава клана Чжоу рванулся вперёд. - Почти у каждого здесь есть сын или дочь, подходящие для брака. Бессмертный, вы сами это видели.
Лань Ванцзи ожидал, что Старейшина снова хрипло рассмеётся, сопровождая всё едким замечанием. Вместо этого он дважды хлопнул в ладоши. На его лице появилась странная улыбка.
- Ах, как мило с вашей стороны заговорить об этом! - Старейшина соскользнул со стола и принялся расхаживать по залу. - Это такое отличное решение. Если вы предоставите мне партнёра, я, несомненно, сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь выиграть вашу войну. Как я могу отвернуться от своих новых родственников?
Разговоры в комнате прекратились.
Лань Ванцзи почувствовал внезапный всплеск напряжения среди гостей. Затем начались переглядывания.
Несколько глав кланов отпрянули назад. Но другие с интересом даже привстали. Возможно, они уже представляли себе это: их сын или дочь в браке с бессмертным.
И снова спокойно вмешался Лань Сичэнь.
- Если Старейшина желает заключить брачный союз, конечно, мы можем это обсудить.
На его лице снова появилась вежливая улыбка. Но Не Минцзюэ сдвинулся в его сторону. Лань Ванцзи увидел, что он нахмурился. Казалось, эта идея обзавестись супругой, а не наложницей ему нравилась ещё меньше.
Старейшина вернулся на свое место, допивая второй кувшин вина.
Несколько глав кланов перешёптывались между собой. Не только глава клана Не недовольно хмурился. Другие гости тоже выглядели так, будто пытались увязать всё происходящее в единое целое.
- Прошу прощения?
Старейшина поднял голову, когда бормотание достигло пика. Он улыбнулся двум главам кланов, которые шептались друг с другом.
- Вы должны говорить громче, знаете ли! Некоторые из нас плохо слышат.
Глава клана Юй откашлялась.
- Старейшина попросил нас привести на эту встречу наших наследников и первых учеников, - заметила она. - Означает ли это, что он намерен выбрать себе супруга из числа собравшихся здесь?
Её лицо было подчёркнуто нейтральным. Старейшина в ответ лишь пожал плечами.
- Конечно, - он опрокинул кувшин, вытряхивая последние капли вина. - Иначе зачем бы я попросил вас привести их? Должен же был я посмотреть, какие у меня есть варианты.
Реакция была мгновенной, но приглушённой. При других обстоятельствах Лань Ванцзи подозревал, что половина присутствующих удалилась бы в гневе. Но столкнувшись с сокрушительной мощью Старейшины, большинство глав кланов только перешёптывались и пялились.
Однако глава клана Оуян нахохлился, как курица. Его кустистые брови сошлись вместе. Глава клана Яо пошёл ещё дальше, восклицая что-то в возмущении. К раздражённому пыхтению присоединился и его сын.
- Возмутительно! - молодой господин Яо ударил кулаком по подлокотнику своего кресла. - Выставлять напоказ всех молодых господ и любовниц перед ним, как свиней на аукционе!
Несколько пар глаз с тревогой наблюдали за Старейшиной. Лань Ванцзи почувствовал всплеск и пульсацию тёмной энергии. На мгновение он задумался, не поразит ли Старейшина молодого человека насмерть.
Вместо этого тот только откинул голову назад и рассмеялся.
- Как ты разозлился! - Старейшина отбросил в сторону кувшин с вином. Он наклонился вперёд, упершись локтями в колени. - В этом действительно нет необходимости. Конечно, молодой господин не думает же, что моя благосклонность падёт на него?
Молодой господин Яо густо покраснел, а его отец выдал ещё один оскорблённый писк. Но прежде чем кто-либо успел возразить на это замечание или извиниться от имени молодого господина Яо, Старейшина беззаботно произнёс:
- Выбор очевиден, - он махнул рукой в сторону входа в шатёр. - Я хочу Второго Молодого господина Лань.
Лань Ванцзи долго практиковался оставаться неподвижным, поэтому он не вздрогнул. Но его брат вздрогнул, еле-еле и почти незаметно. Вздрогнувший Не Минцзюэ был значительно менее незаметен.
В одно мгновение Лань Ванцзи оказался в крайне нежелательном положении: все до единого, люди в шатре повернулись и уставились на него. Однако взгляд Старейшины переместился на Лань Сичэня.
Никто не произнёс ни слова. После долгого молчания Лань Сичэнь приоткрыл губы. Он сделал медленный, глубокий вдох.
- Бессмертный, - его голос был безупречно, безукоризненно вежлив. - Могу я спросить. Почему вы выбрали моего брата?
- Почему? Хм.
Старейшина театрально приподнял бровь. Он потёр подбородок, словно глубоко задумавшись.
- Ну, он явно самый красивый среди вас. Самый сильный заклинатель среди всех наследников и учеников. Знаете, вы просите меня о большом одолжении. Разве я не заслуживаю лучшего, что вы можете предложить?
Лань Ванцзи старался сохранять бесстрастное выражение лица. Но он позволил своим рукам, спрятанным под тканью рукавов, сжаться в кулаки.
Самый красивый. Самый сильный. Лучшее, что вы можете предложить.
Действительно, как свиней на аукционе. Слова молодого господина Яо были невежливы, но смысл их был совершенно точен.
Улыбка Лань Сичэня стала довольно напряжённой.
- Конечно, мы понимаем, что просим очень многого, - он почтительно склонил голову. - Но если мы обсуждаем условия брака, возможно, нам следует перенести эти переговоры в более уединённую обстановку.
Такие переговоры никогда не проводились публично. Переговоры о браке проходили за закрытыми дверями, с надлежащими посредниками. Лань Ванцзи знал об этом, как и все остальные присутствующие. Несомненно, Старейшина тоже это знал.
Но он только вздохнул, как будто Лань Сичэнь разочаровал его.
- Глава Ордена Лань. Собственно, здесь не о чем договариваться, - тон Старейшины был почти добрым. - Мне не интересны споры из-за приданого или наследства, и вы это знаете. Вы отдадите мне своего брата, а я преподнесу вам победу на блюдечке с голубой каёмочкой.
Победа.
Он позволил слову повиснуть в воздухе, позволяя каждому гостю насладиться им.
Победа, после стольких лет. Конец сражениям. Конец тирании Вэнь. Выживание их Орденов, их кланов, их семей. Правосудие для мёртвых и защита для живых. Победа.
Поверит ли кто-нибудь, что одна жизнь стоит больше, чем эта победа? Мог ли Лань Ванцзи ценить свою собственную свободу выше жизней каждого мужчины и женщины в мире совершенствования? Каждого слуги и крестьянина, которым угрожает порочность Вэнь Жоханя?
Он не мог, и он знал это. Старейшина должен тоже это знать.
- Такова сделка, которую я предлагаю, - Старейшина развёл руками. Его наглая улыбка исчезла. – Вы можете принять её или отказаться. Но если вы откажетесь, я буду знать, что никто здесь не собирается вести переговоры честно. Вам придётся вести эту войну самим.
Глаза Лань Сичэня были полны мýки. Он молча смотрел на Старейшину и ничего не отвечал.
Он никогда этого не сделает. Лань Ванцзи понял это с острой, внезапной ясностью, словно его поразила молния. Его брат никогда не продаст его ни за какую цену. Лань Сичэнь потратит часы, дни, недели на поиски другого решения. Тем временем люди будут умирать, и война будет проиграна.
Его брат никогда не произнесёт ни слова. Так что долг Лань Ванцзи был ясен.
- Мы принимаем, - произнёс он.
Его брат резко втянул воздух.
- Ванцзи, - потерянно прошептал он.
Но Лань Ванцзи не сводил глаз со Старейшины. Он не повернулся к брату. Он боялся, что если позволит себе хотя бы мимолётный взгляд, его решимость ослабеет.
Он не мог позволить себе думать о будущем: расстаться с братом, покинуть Облачные Глубины, исчезнуть во владениях Старейшины. Он не мог думать о том, от чего отказывается. Он мог думать только о том, что выиграет мир совершенствования.
Старейшина улыбнулся, обнажив в улыбке зубы.
- Отлично! - он снова хлопнул в ладоши. - Мне нравится решительный дух! Второй молодой господин, я уверен, что мы будем очень счастливы вместе.
Лань Ванцзи склонил голову в знак вежливого согласия. Но он не был уверен ни в чём подобном.
- Позволь мне сделать тебе подарок на помолвку. Иди сюда. - Старейшина протянул руку.
Возможно, это была ещё одна демонстрация силы. Он хотел, чтобы Лань Ванцзи встал и подошёл к нему, как бы показав покорность. Лань Ванцзи почувствовал резкий прилив обиды, но затем безжалостно подавил его. Он не должен думать о таких вещах. Вместо этого он заставил себя думать о Лань Минчжу.
Она была его троюродной сестрой, почти ровесницей. С тех пор как им исполнилось четыре года, они посещали все классы вместе. Её уровень совершенствования был высоким, а мастерство владения мечом исключительным.
Но она устала от многих месяцев борьбы, как и все они. Вчера её бдительность ослабла. Это был всего лишь кратковременный срыв. Но в тот же миг меч Вэнь распорол ей живот.
Она истекла кровью за считанные секунды. Лань Ванцзи только и успел, что схватить её за плечи, когда кровь хлынула у неё изо рта. После этого он сжёг её тело, чтобы Вэнь Жохань не смог использовать её как марионетку.
Лань Ванцзи подумал о своей сестре, умирающей у него на руках, не дожив до своего двадцатилетия. Затем он сглотнул и поднялся с кресла. Он добрался до Старейшины за семь коротких шагов.
От Старейшины приятно пахло сырой землёй после дождя и дымом. Он насмешливо улыбнулся Лань Ванцзи.
- Протяни руку.
Лань Ванцзи повиновался. Старейшина снял что-то со своих собственных волос. Сверкнуло серебро, и в ладонь Лань Ванцзи мягко легла заколка в виде лотоса.
Она была почти причудлива в своей простоте. Лань Ванцзи часто видел такие заколки во время путешествий по Юньмэн. Но Старейшина обхватил заколку ладонью, как будто это было бесценное сокровище.
- Надень её во время своей следующей битвы, - тихо сказал он. - Я пришлю за тобой в течение месяца.
Лань Ванцзи сунул заколку в рукав и вернулся на своё место.
В шатре снова поднялся шум. Лань Ванцзи не стал слушать. Остальные главы кланов хотели знать, что планирует делать Старейшина. Какую помощь он собирается предложить? Как этот предмет, большинство из них даже не видели, что это такое, мог выиграть войну?
Но Старейшина отмахнулся от их опасений, плавно поднявшись на ноги. Его глаза были тёмными и печальными. Когда он заговорил, то обращался только к брату Лань Ванцзи.
- Если битва обернётся против вас, если я не выполню свою часть сделки, конечно, вы будете вольны оставить своего брата себе.
Он покачал головой, как будто сама мысль была невыразимо глупой.
- Но когда вы выиграете, я буду ожидать, что вы выполните свою часть. Я пошлю сопровождение в Облачные Глубины в следующее новолуние. Не заставляйте их ждать.
Естественно, у Лань Сичэня были и другие вопросы. Но спрашивать было некогда. Старейшина отодвинул полог шатра, и исчез.
Несколько глав кланов попытались за ним проследить. Они вернулись через пару минут, шокированные. Старейшина не выхватывал меч и не улетал. Он не садился на лошадь. Он просто исчез, не оставив после себя ничего, кроме тёмного, злобного импульса энергии.
Голоса нарастали, безумно и яростно. Каждый глава клана, казалось, пытался перекричать соседа. Но Лань Ванцзи никого и ничего не слышал.
Он встал и поклонился брату. Затем он протиснулся к выходу из шатра. Никто не последовал за ним. Глава клана, стоявший у входа, отпрянул от Лань Ванцзи, словно тот был носителем заразной болезни.
В своей палатке Лань Ванцзи опустился на колени на свой спальный мешок и долго смотрел на серебряную заколку. Гравировка чуть стёрлась от сильного износа, но он не заметил никаких следов потускнения. Лань Ванцзи повертел заколку в руках.
Ничего необычного не ощущалось. Но Старейшина не стал бы устраивать этот спектакль просто так. Поэтому Лань Ванцзи воткнул заколку в волосы. Затем он стал ждать.
Его брат присоединился к нему несколько часов спустя. Он выглядел так, словно за один день постарел на несколько десятков лет. Сначала он просто молча смотрел на Лань Ванцзи. Затем он обнял его, как делал, когда Лань Ванцзи был совсем маленьким.
Они не разговаривали. Впрочем, в тот момент, на самом деле, говорить было не о чем.